Запад, являясь союзником СССР в войне против фашист­ской Германии, не спешил от­крывать второй фронт: гитле­ровский режим в глазах союз­ников мало чем отличался от сталинского. Советам необходи­мо было доказать, что они яв­ляются приверженцами демок­ратии, причем словам Запад давно уже не верил. Необходимо было многое менять, в том числе и в религиозной полити­ке страны.

В 1943 году в условиях воен­ного кризиса бывший семина­рист И. Джугашвили (Сталин) решил ра­зыграть перед союзниками «ре­лигиозную карту». При этом Кремль предполагал использо­вать православие не только как подтверждение демократических изменений в стране, но и как инструмент для распространения своего влияния на страны по­ствизантийского пространства (Восточная Европа и Балканы). После победы над фашистской Германией Москва должна была остаться «третьим Римом».

В сентябре 1943 года на даче Сталина состоялось совещание с участием Берии и других высо­ких чинов НКГБ. На секретную встречу пригласили митрополита Сергия. После согласования ос­новных принципов деятельнос­ти новой псевдоцерковной струк­туры тогда же, в ночь с 4 на 5 сентября, сохранившиеся акти­висты сергианской раскольничь­ей группировки митрополиты Сергий, Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич) были приняты Сталиным и Молото­вым. Родилась идея о создании новой Московской патриархии. Ее становление пошло большевис­тскими темпами. Вождь выделил правитель­ственный самолет и велел собрать по концлагерям оставшихся в живых лояльных епископов для избрания нового советского патри­арха. Срочно провели еще не­сколько священнодействий, и в итоге 19 человек объявили себя православ­ным собором, на котором про­возгласили Сергия Страгородского «патриархом Всея Руси».

Фарсовый характер «собора 1943 года хорошо иллюстрирует докладная записка наркома го­сударственной безопасности В. Меркулова Сталину:«Завтра, 8-го сентября, в 11 часов утра откроется собор епис­копов, на котором будет прове­дено возведение митрополита Сергия в сан патриарха Москов­ского и Всея Руси». Что можно добавить к словам«будет прове­дено возведение митрополита Сергия»? Родился новый институт политической власти, контролируемый и направляемый партией, название для него было украдено у верующих. Гроб крашенный как будто остался, но его в который раз наполнили «мертвыми костьми». Шел 1943 год…

Однако война кончилась, и перед партией и правительством встал вопрос: «Что делать с церковью, выросшей и окрепшей в годы войны?»Партия заверила вождя всех времени народов в том, что она сможет направить «религиозное возрождение» в правильное русло, чтобы советские люди одновременно «верили в Бога и в коммунизм».

Партия избрала вектор, по которому будет строить свои отношения с церковью. По словам одного из функционеров, перед партийцами встала «за­дача: воспитание нового типа священника; подбор и расстанов­ка священников – дело партии».

Ниже приводим выдержки из «Исповедания исконной позиции русской православной церкви Заграницей верных чад». Это взгляд на советскую РПЦ тех, кто не пожелал крутить ручку кровавой мясорубки вместе с воинствующими атеистами от советской власти.

«…Что такое Московская патриархия и теперешние помест­ные православные церкви?.. В этом определении мы должны опи­раться на все Священное Предание истинно Православной Церк­ви Христовой, на учение святых Новомучеников и Исповедников Российских, на исповедание гонимой Катакомбной Церкви и на заветы наших блаженно почивших отцов-Первоиерархов Митро­политов Антония, Анастасия и Филарета. Начнем с самого, как может показаться, второстепенного обстоятельства. Почему наша Церковь, начиная с 1927 года и по сей день, немогла признать законным официальное руководство Московской патриархии и никогда не подчинялась ему? Да потому, что митрополит Сергий (Страгородский), вынужденный устроить противоестественный союз Невесты Христовой с антихристом в лице безбожной советской власти и злодея-Сталина, узурпировал церковную власть, захватил то, что ему не принадлежало. Церковный переворот Сергий произвел вопреки прямым указаниям и обличениям своего не­посредственного начальника, Местоблюстителя Патриаршего Престола Митрополита Петра (Полянского) и против большинства архиереев Русской Церкви, выразивших ему свое категорическое несогласие. Более того, и это самое страшное, Сергий пошел на безоговорочный разрыв с Новомучениками и Исповедниками Рос­сийскими, назвав их политическими преступниками, осудив их священный подвиг, подвергнув их кощунственным каноническим прошениям, которые, конечно же, пали на главу самого осново­положника сергианства.

В результате новообразованная сергиевская церковь поставила себя вне церковного общения, вне ограды Церкви Христовой, которая, в лице катакомбных исповедников, изрекла ей грозную анафему. После Сергиевского переворота и образования безбож­никами своей карманной церкви в лице Сергия и его преемни­ков всю Полноту Православной Российской Церкви составили Катакомбная Церковь на Родине и Зарубежная Церковь в рассеянии. Все наши Соборы 30-80-х годов свидетельствовали об их нераз­рывном духовно-каноническом единстве, выражением которого является поминовение “Православного епископства Гонимыя Церкве Российския”».

Советский Союз пал, коммунисты уже не в силах контролировать ситуацию, на постсоветском пространстве везде к власти приходят новые люди, везде, но не в церкви. Вот что пишет Георгий Эдельштейн о сергианцах: «Не хотят каяться, не хотят признавать ошибок прошло­го, не хотят восстанавливать соборное начало во всей структуре и жизни Церкви, не хотят очищать Церковь от мерзавцев и по­донков. Они люто ненавидят Поместный собор 1917 г. и все его решения. Они не хотят подлинного отделения Церкви от государ­ства, не хотят самостоятельности прихода, не хотят выборности духовенства, не хотят гласности и прозрачности в жизни Церкви на всех уровнях, не хотят усиления роли мирян в жизни Церкви, не хотят формировать Синод так, как постановил тот Собор. Главное: они не хотят Правды. Она им – что нож острый».

А вот мнение другого служителя РПЦ: «Московская патриархия даже до сего дня продолжает оставаться неканоничной и незаконной, и потому являться”частью” Апо­стольской Церкви не может. Но дело не ограничивается лишь незаконностью админист­рации Московской патриархии. За те семь с лишним десятилетий, которые прошли со времени сергианского раскола. Московская патриархия сумела превратиться в еретическую организацию. Та­кова, впрочем, судьба всякого раскола. Противление Церкви Христовой, нарушение соборно­сти приводит к постоянной лжи и к появлению богословского обоснования такого противления и нарушения. А богословское обоснование раскола всегда есть ересь. Самой первой по времени ересью Московской патриархии стало учение о том, что”всякая власть”, и том числе власть ан­тихриста, – “от Бога”, поэтому христиане должны ей повиноваться и подчиняться. Митрополит Сергий в принци­пе не принимал идеи мучениче­ства. Тем более он был против­ником мученичества от советской власти, претворяя Церковь в земную организацию».

Почему в церкви ничего не меняется? Почему верные сыны советской власти и их последователи стоят у руля не только РПЦ, но и всех религиозных союзов, будь то баптистских, адвентистских, пятидесятнических и проч.? Ответ прост: компартии нет, а промывать мозги населению надо, и идеологическая машина, называемая церковью, успешно занимается этим, идя в кильватере национальных руководителей. А ну придут новые церковные руководители, не желающие компромисса с властью, что тогда? Тогда придется строить демократическое общество, а это страшно. Страшно потерять контроль, портфели, «Мерседесы», правительственные дачи, страшно потерять все. Очень страшно, а раз так, то пусть церковь будет выполнять не поручение Христа: «Идите научите все народы…», а служить власти и преданно смотреть ей в рот: «Не изволите ли расстрелять еще пару десятков тысяч служителей? Мы к вашим услугам». Да, слова Аклексия II: «Этот курс был – брать на свою совесть меньший грех, дабы избежать греха большего», являются зеркалом души пошедших на компромисс служителей культа всех деноминаций.